Пионы ч.3

[Lolita Prinz]

Часть 3

Голова шла кругом, как после похмелья, но в этот раз Марк отчетливо помнил, что не прикасался к спиртному. Борясь с мучительной тошнотой, он открыл глаза и огляделся. Комната была небольшая, очень похожая на номер в дешевом отеле, с минимумом мебели и уюта. Рядом ощущалось чужое присутствие. Повернувшись и с трудом сфокусировав взгляд, Эванс охнул и принялся тормошить за плечи совершенного бледного Шеннона, лежащего рядом. Парень что-то прошептал запекшимися губами и распахнул глаза, приходя в сознание. В следующее мгновение его согнуло пополам в жестоком спазме, выворачивая наизнанку. Марк подхватил юношу на руки и пинком распахнул дверь, ведущую, как он правильно догадался, в ванную. Там он осторожно опустил свою ношу на пол и принялся умывать лицо мальчишки холодной водой. Тот закашлялся, оттолкнул его руки и продолжил сам. Через пару минут они оба, мокрые и взъерошенные, вернулись в комнату. Дверь в коридор была не заперта – это Марк проверил сразу, а на столе лежали пакет и конверт.
В пакете обнаружилась некоторая сумма денег, их с Шенноном документы, мобильный телефон с зарядным устройством и ключи от машины. Покрутив в руках паспорта и отложив их в сторону, Марк решительно разорвал конверт, извлекая оттуда письмо.
- Это почерк отца, - удивленно произнес Шеннон, пребывающий в некотором шоке. Парень инстинктивно жался к своему единственному защитнику, а тот находился в таком смятении, что даже не замечал этого. Содержание письма оказалось неожиданным.
«Уважаемый мистер Эванс», - гласило оно. - «Я искренне прошу прощения за доставленные Вам неудобства, но обстоятельства, побудившие меня действовать подобным образом, чрезвычайны. Я много думал, перебрал множество вариантов, но так и не смог наладить отношения со своим сыном. Более того, с некоторых пор, мальчик замкнулся в себе, не подпуская никого, что не могло оставить меня равнодушным. Я знаю, что порой только кардинальная смена обстановки, стресс, способен вывести людей из подобного состояния, поэтому и устроил это «похищение». Сейчас, вдали от дома, мальчик сможет увидеть мир и людей, а также, возможно, приобрести друга в Вашем лице. Я знаю, Вы не тот человек, который обидит или бросит его одного. Прошу Вас, поймите и простите отчаявшегося отца.
Теперь о деле. Дорога до дома, по моим подсчетам, займет у вас приблизительно неделю, если ехать на машине. Не пытайтесь приобрести билеты на самолет или поезд – вам их не продадут. Не торопитесь, растяните путешествие. Покажите Шеннону мир.
С уважением ….»

Марк зачитывал письмо вслух, и с каждым предложением его брови все стремительнее ползли вверх.
- Какого черта?! – воскликнул он, в третий раз пробегая аккуратные строчки глазами, все еще не веря в подобный абсурд. – Я что, экскурсионный гид? Нянька? Твою мать!
Шеннон молчал, закусив губу и наблюдая за бледным от бешенства полицейским. Ему было страшно и… отчего-то ужасно обидно. Телефонный звонок прервал поток возмущений незадачливого телохранителя.
- Да! – прорычал он в трубку.
- Эванс? – этот насмешливый голос нельзя было спутать ни с чьим другим.
- Вилли… - вкрадчиво, с опасными ласковыми нотками в голосе, произнес Марк, нашедший себе жертву. – Сволочь, дай мне только вернуться в город, я тебя из-под земли достану. Ты все знал, да? Знал, я уверен. Ты беспринципная, наглая, самоуверенная…
- Прекрати истерику, Марк, - на том конце линии раздраженно кашлянули. Эванс потерял дар речи от подобного хамства, и этим поспешили воспользоваться. – Да, я знал, более того – именно я настаивал на твоей кандидатуре. Слушай, все не так плохо, как тебе кажется, считай, что у тебя отпуск в приятной компании. Наслаждайся, развлекайся, отдохни. Кстати, сегодня твоей матери делают операцию, так что скоро будем знать результаты. Я тебе обязательно позвоню…
- Вилли, прекрати делать из меня идиота! Отпуск? Развлекаться? Что за хрень собачья?! Я неизвестно где, с этим пацаном на моей шее! Это нормально - так поступать? Я не подписывался на подобное! Что я должен с ним делать? Привести домой в целости и сохранности? Устроить экскурсию по притонам? Скататься в Диснейленд? Может к проститутке сводить, чтобы он уж все стороны жизни узнал? Что я должен делать с этим комнатным цветком? Заткнись! Либо нас немедленно забирают отсюда, либо… Черт!
Входная дверь со стуком захлопнулась за вылетевшим прочь юношей. Марк выругался, проклиная свою несдержанность, обидевшую ни в чем, по сути, не виноватого парня.
- Я с тобой еще поговорю, - прорычал он в трубку и нажал отбой. Сгреб в карманы деньги и документы и бросился догонять парнишку.

Здание действительно оказалось гостиницей, что Марк мельком отметил про себя, выскакивая через холл на улицу. Шеннона нигде не было видно. Выругав себя последними словами, мужчина в растерянности огляделся по сторонам, прикидывая, куда мог помчаться расстроенный мальчишка. Поразмыслив, он пошел направо, тщательно оглядывая отходящие в сторону улочки. Безрезультатно потратив на поиски больше часа, он вернулся к гостинице и сел у дороги прямо на асфальт, собираясь с мыслями. Беспокойство за Шеннона сжирало изнутри, на пару с острым чувством вины. Можно было обратиться в полицию, но что он там скажет? Что разыскивает несовершеннолетнего парня, которого его ненормальный отец опоил и привез сюда, чтобы показать истинное лицо жизни? Да, вот у меня и письмо имеется. Да, и справка, что я не буйнопомешанный. Да, моя фамилия Эванс. Да, тот самый Марк Эванс. Черт.
Передохнув, он вновь принялся за поиски. К этому времени он уже успел выяснить, где находится, и это не добавило оптимизма. Чарльстон, Западная Вирджиния. Другое побережье! Небольшой город, с населением едва ли больше пятидесяти тысяч человек, это, конечно, не большой мегаполис, но и здесь найти мальчишку будет непросто. Он бездумно свернул в какой-то переулок, потом еще в один, как это делал бы находящийся в смятенных чувствах Шеннон, и, поплутав полчаса, оказался в каких-то грязных лабиринтах дворов и улочек . Место было неприятное, Марк поморщился и собирался развернуться обратно, как вдруг скорее уловил, нежели услышал, чей-то испуганный вскрик. Не раздумывая, он бросился на звук, молясь всем богам, чтобы это был Шеннон. Его молитвы были услышаны, но как-то очень по-своему.
Он даже не сразу увидел парня, заслоненного широкими спинами в кожаных потертых куртках. Четверо широкоплечих крепких ребят окружили Шеннона, выглядевшего весьма живописно. Перед похищением парень уже собирался укладываться спать, поэтому был одет в домашнее черное кимоно, смотревшееся в этих закоулках весьма крикливо и вызывающе. Он был бос, темные шелковые волосы рассыпались по плечам, а взгляд в смятении блуждал с одного ухмыляющегося лица на другое.
- Какая прелесть! – провозгласил один из группы, очевидно лидер, ухватывая юношу за волосы и наматывая их на кулак. Шеннон зашипел, попытался вырваться, но его быстро схватили за руки. Эту картину и застал подоспевший Марк.
Недолго думая, он нанес удар в голову ближайшему противнику, который отлетел к стене и осел на землю. Затем развернулся к остальным, опешившим от неожиданного нападения.
- Ах ты, ублюдок! – главарь резко оттолкнул Шеннона в сторону, так, что тот упал на землю. А затем бандит вытащил нож . Его примеру последовали другие. От первого удара Марк ушел в сторону, перехватывая запястье и резко выворачивая его до мерзкого хруста. Парень взвыл от боли и сел на землю, баюкая сломанную руку. Больше его в этом мире, казалось, не интересовало ничего. Второй получил удар ногой в живот, а потом – ребром ладони по основанию черепа, и тоже прилег отдохнуть на грязный асфальт. Третий – главарь – был опытен и осторожен, правильно оценив уровень противника. Он перекидывал нож из руки в руку, кружа вокруг Марка и выбирая момент для удара, а затем внезапно бросился на него. Эванс уклонился, даже успел перехватить руку, как вдруг услышал окрик Шеннона. Резко сместился вправо и только поэтому нож вошел не в спину, а скользнул по боку, оставив глубокую царапину. Развернулся, впечатывая удерживаемого парня головой в стену, и глянул на самого первого вырубленного парня, очухавшегося слишком быстро и оказавшегося весьма прытким. Тот изменился в лице, нервно дернулся и… пустился наутек. Шатаясь и матерясь сквозь зубы, за ним нехотя последовали и остальные, косясь на свою неудавшуюся жертву и ее спасителя.
Шеннон, хромая, подошел к своему телохранителю и начал быстро расстегивать его рубашку, уже окрасившуюся алым.
- Ты что? – опешил Марк, еще не почувствовавший боли из-за выплеска адреналина.
- Тебе надо промыть бок и перевязать, а лучше к врачу! – парень ойкнул, увидев глубокий разрез.
- Для начала, давай вернемся в гостиницу, а там уже решим, что делать.
Так они и сделали. Шеннон, очевидно насмотревшись кино, подставил Марку плечо, желая помочь добраться до номера. Тот хмыкнул, но помощь принял, хотя вполне справился бы и сам. Оставив Марка промывать рану, юноша поспешил в ближайшую аптеку, к счастью оказавшуюся совсем недалеко, за антисептиком и бинтами. Когда он вернулся, Эванс, уже убедившийся, что рана была скорее царапиной, собирался обработать ее и перевязать, но вдруг сощурился и покосился на парня.
- Поможешь?
- А… что надо делать? – произнес Шеннон, растерявший всю свою самоуверенность и браваду. Парень выглядел обеспокоенным, но не напуганным, что весьма порадовало Марка. Он поймал себя на мысли, что не хотел бы увидеть надлом в этих темно-серых глазах. Прежний вызов и дерзость нравились ему гораздо больше.
- Мне не дотянуться, - солгал полицейский, протягивая антисептик и вату юноше. Тот поколебался секунду, а затем решительно шагнул вперед и взял медикаменты в руки. Осторожными бережными движениями обработал рану, после чего, под руководством Марка, наложил повязку. Когда с этим было покончено, остро встал вопрос, что делать дальше. Прежде всего, хотелось есть. Эванс пересчитал имеющуюся у них наличность, поморщился, взглянул на Шеннона и заговорщески подмигнул удивленному парню. Затем взял телефон и набрал последний входящий номер.
- Вилли, - ласково поприветствовал он друга через несколько мгновений ожидания. – Соскучился?
- Неимоверно, - буркнули в трубку. – Орать будешь?
- Когда это я на тебя орал? – искренне удивился Марк. В динамике прозвучало невнятное ругательство, а затем, откашлявшись и прочистив горло, Вилли поинтересовался:
- Так что ты решил?
- Прежде всего, Мэдисон, ты сейчас же отправляешь перевод на мое имя в эту чертову дыру. Заткнись и не перебивай. Тысяч пять, я думаю, нам хватит на первое время. Заткнись, Вилли! Я верну тебе все, когда вытрясу свою зарплату с этого чертового китайца! Эм… прости, Шеннон. Так. Вилли! Ты понял меня? Перевод, сегодня. Иначе я расскажу Кэролл, в какую авантюру ты меня втравил, и что по твоей милости меня ранили.
- Ты ранен? – в голосе друга прозвучали знакомые стальные нотки. – Серьезно?
- Пустяки, царапина, - поспешил успокоить его Марк. – Не поладил с местными гопниками.
- Эванс, мне перестает нравиться эта затея. Может, мне позвонить господину Ли?
- Охренеть, Мэдисон! Тебе перестает нравиться! Хочешь, повеселю? А я только-только вошел во вкус! И мне нравится мой отпуск, и я твердо намерен повеселиться. И Шеннон не против. Так что готовь деньги, а я перезвоню тебе и скажу точно, куда их отправлять. И еще, Вилли. Я вернусь через несколько дней, и только попробуй смыться в какой-нибудь гребанный отпуск, на гребанный другой континент. У меня к тебе будет дли-и-и-нный разговор.
Марк перевел дух и добавил уже другим тоном:
- Как мама?
- Операция прошла успешно, теперь дело за реабилитацией. Марк, я сам разговаривал с врачом, процентов девяносто, что все будет хорошо. Ты… не волнуйся, я слежу за всем.
- Спасибо, - Марк почувствовал, как разжимаются стальные обручи тревоги. – Спасибо, Вилли. И извини…
- Чего уж там, - примирительным тоном пробурчали в трубке и дали отбой.
Марк задумчиво повертел в руках телефон, а потом взглянул на юношу, сидевшего на кровати, поджав под себя ноги, и улыбнулся.
- Ну что, напарник? Прокатимся?

На следующее утро Марк чувствовал себя значительно лучше. Они сдали номер, отыскали, наконец, ту машину, ключи от которой им были предоставлены, и позавтракали в маленькой уютной забегаловке. В багажнике обнаружилась сумка с вещами, так что оба с удовольствием переоделись. К полудню, получив перевод, закупившись картами, кое-какими продуктами и заправив машину, они двинулись в путь. Старый черный «Додж» глотал колесами серый асфальт дороги, и Марк, выдворивший Шеннона за руль, как только они выехали из города, вскоре задремал, утомленный однообразностью пути. Через несколько часов они остановились перекусить в придорожном кафе, и Эванс сменил уставшего юношу. Поздно вечером они въехали в Чикаго.

- Так, запомни, ты не пьешь ничего крепче молочных коктейлей. Нам не нужны неприятности, - произнес Марк, когда они, бросив вещи в гостинице, завалились в ночной клуб. Музыка грохотала, прожекторы вырывали из темноты танцующие фигуры, и он вдруг почувствовал, как отпускает колоссальное, невыносимое напряжение последних дней. История с заложниками, увольнение, крах всей карьеры, неожиданная работа и похищение – всего было слишком много и слишком быстро. Он взглянул на своего подопечного и замер от удивления. Шеннон улыбался. Не ухмылялся, не скалился, не кривил губы – улыбался, открыто и искренне, немного неумело, как будто давно отвык проявлять положительные эмоции. Парень повернулся к нему и спросил, указывая на танцпол:
- Можно?
- Конечно, - удивился Эванс. – Мы сюда развлекаться приехали как-никак. Только не теряйся, пожалуйста, и не сбегай.
- Не буду, - очень серьезно пообещал юноша, а затем плавным и гибким движением поднялся с диванчика, на котором они сидели. Он вышел на площадку и остался с краю, даже не пытаясь смешаться с толпой, все время находясь на виду. А потом, поймав телом ритм музыки, начал двигаться.
Танцевал он, по мнению Марка, хорошо, даже очень. В каждом жесте сквозила природная грация и отточенное мастерство профессионального танцора. Его этому учили? Вполне возможно, учитывая статус и воспитание. Отец наверняка старался дать сыну все и сразу, забывая о самом главном – собственном внимании и уважении к желаниям мальчишки. Его спрашивали, нужно ли все это? Или просто поставили перед фактом? А чего хотел он сам, чего жаждала его душа, светящаяся мягким светом на глубине темных глаз? Строптивый, упрямый, своевольный. Мечта, а не мальчишка. Марк рассеянно скользил глазами по изящной фигуре, двигающейся в изломанном ритме танца, и внезапно ощутил жгучее желание понять, что же таится за всей этой колючей броней. Не сломать ее, нет. Подобрать ключ. «Или отмычку», - улыбнулся он своим мыслям. И, подняв глаза, поймал ответную легкую улыбку.

Потом они бродили по ночному городу, любуясь на огни и сравнивая его с Лос-Анджелесом, долго сидели на набережной огромного озера, молча наслаждаясь игрой отблесков на воде – семнадцатилетний парень и взрослый, потрепанный жизнью мужчина. Один лениво потягивал пиво, второй грыз какие-то острые чипсы, раздобытые в том же баре. Им было хорошо.

Утром они двинулись дальше по сообща намеченному накануне маршруту. Шеннон, свернувшийся калачиком на пассажирском сидении, о чем-то сосредоточенно думал, а затем решился.
- Ты действительно собираешься отвести меня к проститутке? – поинтересовался он.
От неожиданности Марк чуть не потерял управление, затормозил и свернул на обочину.
- С какой стати я должен это делать? – ошарашено спросил он, повернувшись к парню. Тот пожал плечами.
- Ну, ты же там говорил своему другу, мол, провести по притонам, к проститутке… вот я и решил спросить, серьезно ты это или нет. В баре-то мы вчера были.
- Нет, - решительно замотал головой Эванс, – это была шутка, ни к каким шалавам я тебя не поведу, даже думать забудь.
- Слава Богу, - вырвалось у заметно расслабившегося парня. Странная реакция. Марк снова вырулил на дорогу, косясь на подозрительно довольного юношу. Он боролся с собой минуту, две, пять, а затем не выдержал.
- И чему ты так рад? Нет, меня, конечно, устраивает твоя реакция, просто она… настораживает. Так почему?
Шеннон помрачнел и отвернулся. Очень интересно.
- Эй, я задал вопрос!
Ноль реакции. Марк резко нажал на тормоз, снова съезжая на обочину, а затем потряс за плечо напряженного и нахохлившегося парня.
- Я к тебе обращаюсь, юноша! Чего я про тебя не знаю?
- Да пошел ты! – вспылил тот и выскочил из машины, оглушительно хлопнув дверью. Марк последовал за ним и встал перед усевшимся на капот парнем, яростно грызущим ногти.
- Шеннон, что случилось? Расскажи мне, пожалуйста.
Тот глянул на него из-под длинной челки и потухшим голосом произнес:
- Не могу. Ты будешь презирать меня… так же как и они.
- Презирать? – мягко усмехнулся Марк, пальцами касаясь его подбородка и заставляя поднять голову. – Я могу на тебя злиться, могу не понимать, но презирать… уже нет, парень. Ты доказал, что заслуживаешь другого отношения.
В серых глазах мелькнуло какое-то неуловимое чувство, а затем они загорелись мрачной решимостью. Он дернул головой, отстраняясь, и нарочито бодро произнес:
- Отлично! Хотел знать – слушай. Мне, видишь ли, не нравятся женщины. Вообще. Я предпочитаю парней, именно поэтому и напрягся, когда подумал, что ты собираешься отвести меня к этим… В общем, вот такой я урод.
- Ты… серьезно? А ты в этом уверен? – потрясенно спросил Марк, пытаясь собрать мысли в кучку. – Может тебе только так кажется?
- Не может. И не кажется, - раздраженно ответил Шеннон, накручивая на палец прядь волос нервным дерганым жестом. – Я влюблялся в парня и даже спал с ним, представляешь? Чуть меньше двух лет назад.
- Тебе же тогда п-пятнадцать было, - охрипшим голосом произнес Марк. – Это же… это…
Слова наотрез отказывались подбираться. Юноша смерил его презрительным взглядом.
- Ты отстал от жизни и не знаешь, что творится в современных школах. Там нет таких… последних оплотов нравственности, как ты.
- А что произошло дальше? – вспомнил о главном Эванс. Шеннон скривился и замолчал, глядя в сторону, а затем тихо произнес:
- Он был старше меня. Красивый, интересный. Я с ума сходил. Признался ему, а он не оттолкнул. Мы… мы переспали. Я так счастлив был, ты не представляешь. А он… высмеял меня перед всеми, рассказал обо всем, что было, - речь становилась все более отрывистой, и Марк инстинктивно стиснул его плечи, желая успокоить. – Первые несколько месяцев было очень тяжело . Я просил отца перевести меня в другую школу…
- А он?
- Он сказал: «Это хорошая школа, которая даст тебе лучшее образование и это…»…
- Не обсуждается… - закончил за него Марк. – Почему ты не объяснил отцу все как есть?
- О да! Вот так пришел и сказал: «Папа, я имел глупость переспать с парнем, а теперь у меня проблемы в школе!»
- Да уж…
- Да уж… Потом стало легче, стали подзабывать. Но с тех пор я прокаженный. И ты вот теперь тоже…
Марк обхватил вздрагивающие плечи парня, прижимая его к себе, баюкая как ребенка, пытаясь унять «сухую», а потому еще более болезненную истерику. Тот давился безмолвными рыданиями, пряча лицо на груди мужчины, шептавшего ему какие-то безмерно важные глупости. Постепенно он расслабился и просто молча стоял, прижавшись к тому, кто выслушал, а выслушав – не осудил и не отвернулся.
Ужинали они в Айове.

- Ты сказал, что заправка будет через сто километров, - раздраженно произнес Марк, когда на следующий день они «обсохли» посреди абсолютно пустынной дороги. Насколько хватало взгляда, вокруг не было никаких сооружений, и Эванс с легким холодком вспомнил, что ни на встречу, ни по пути последние пару часов им не встретилось ни одной машины.
- Она и должна была быть, - ответил Шеннон, тщательно изучавший карту. – Только мы, похоже, свернули не там. Вот, смотри.
Марк кинул взгляд туда, куда указывал пальцем юноша и покачал головой. Надо же было так промахнуться! Машина стала бесполезной грудой металла, а им предстояло пройти километров пятнадцать до ближайшей цивилизации. Но делать было нечего. Прихватив деньги, документы и канистру, они двинулись в путь.
Жара стояла страшная, и постепенно голова начала немного плыть. Наверное, поэтому, опасность Марк заметил не сразу. Хотя, это ничего бы не изменило – скрыться им было негде, кругом лежала степь. Гул множества моторов ударил по ушам, а затем, замерших в напряженных позах путников, окружили не менее тридцати мотоциклов. Лица их владельцев выглядели недружелюбно.
Марк сделал шаг вперед, отпихивая Шеннона себе за спину, и внимательно оглядев байкеров, безошибочно выделил главаря - высокого парня, с волосами, выкрашенными справа в белый цвет, и темно-синей банданой на голове. Облик дополняли классические драные джинсы и не менее традиционная косуха, местами выпачканная маслом. Все они были молоды, не старше двадцати пяти лет, их глаза горели азартом и жаждой развлечений. А способом развлечься, очевидно, должны были послужить те двое, что имели несчастье попасться на их дороге.
Вожак, не слезая с байка, сделал знак рукой здоровому парню, остановившемуся рядом с Марком. Тот спешился и вразвалочку, не спеша, неприятно улыбаясь, подошел вплотную к полицейскому.
- Закурить есть? – произнес он сакраментальную фразу, с которой начинается добрая половина драк на всех континентах. Эванс молча достал пачку из кармана и протянул ее байкеру. Тот, бросив на нее косой взгляд, резко ударил по протянутой руке, так что сигареты, описав дугу, шлепнулись на асфальт. Толпа одобрительно загудела.
- Такое дерьмо не курим, - процедил крайне довольный собой верзила, сверля глазами невозмутимого Марка. А тот прикидывал, сколько он сможет дать времени Шеннону, чтобы убежать, до того, как его закатают в эту дорогу. Выкрики становились все агрессивнее, смех все громче…

- Ты так двигатель сожжешь, - раздался из-за спины спокойный голос. Марк потрясенно оглянулся, а Шеннон, сунув руки в карманы, уже дефилировал прямо к вожаку банды, обалдевшему от такой наглости. – Классная машина. Марк, смотри, это Yamaha R1, стоит, между прочим, тысяч двадцать. Полуторалитровая, сто семьдесят восемь лошадей. За четыре секунды до сотни.
Парень, присев на корточки, что-то выглядывал на кожухе движка, потом склонил к нему ухо, прислушиваясь. Выпрямился и, отряхнув руки, произнес:
- Только гробишь ты ее, приятель. Смотри, у тебя масло подтекает, да и звук… не слышишь, что ли?
- Ты… что несешь? – ошарашено спросил главарь байкеров. – Слушай, ты что, шаришь в этом?
- Нет, блин, просто так языком чешу, чтобы тебя повеселить, - вспылил в привычной манере Шеннон. Марку стало нехорошо, но истинный шок он испытал, когда вожак в свою очередь нагнулся к двигателю, и они с юношей перешли на совершенно непонятный ему язык, обсуждая возможный полевой ремонт. Через несколько минут, довольный и улыбающийся байкер, выпрямился и протянул Шеннону руку.
- Митч. А это – «Гончие».
- Шеннон. А эта статуя – мой друг Марк. Он умеет разговаривать, просто стесняется.
- Откуда… откуда ты все это знаешь? – отмер Эванс. Юноша усмехнулся.
- Ты – не первое воплощение навязчивой идеи моего отца. До тебя был Кевин, а он в юности был байкером. Какая у него была Honda! Он весь движок, все до мельчайших деталек сам перебрал. И меня научил. Я аж заболел тогда мотоциклами, все отца упрашивал купить.
- Отказался? – понял Марк.
- Конечно. Слишком опасно. А уж когда я на кевиновской Хонде перевернулся – так и его уволил, и меня под замок посадил.
- Слыш, парень, - дернул его за рукав футболки Митч. – А что вы тут посреди дороги делаете?
- У нас бензин кончился, а машина во-о-он там. Вот и идем. С канистрой, - кивнул в сторону Марка Шеннон.
Митч помялся, а затем предложил:
- Так давайте, я за бензином человечка отправлю, потом до вашей машины вас подкинем, а ты движок посмотришь. Че вам тут одним шляться, еще напоретесь на придурков каких.
Себя и свою банду он, конечно, таковыми придурками не считал. Марк взглянул в смеющиеся глаза Шеннона, в которых читался немой вопрос и махнул рукой.
- А у нас есть выбор?
- Вот и отлично, - повеселел байкер. – А мы и поляну накроем, у нас тут и закуска и выпивка имеется…
- Никакой выпивки Шеннону! – поднял голову долг в сознании Марка. На его плечо тут же упала тяжелая рука стоящего рядом верзилы.
- Не надо перечить шефу, он этого не любит, - доверительно сообщил он полицейскому. Тот хмуро оглядел подтянутых и не выглядящих слабаками байкеров и вздохнул, покоряясь злодейке-судьбе. Ночь предстояла долгая

@темы: "Пионы", "Ориджинал"