Пионы ч.4

[Lolita Prinz]

Часть 4

Через час они расположились на обочине около машины, съехав немного с дороги. Байкеры ловко разбивали лагерь, не обращая никакого внимания на несколько подвисшего Марка, который с огромным удивлением наблюдал за Шенноном, ковырявшимся в движке с помощью добытых у запасливых мотоциклистов инструментов . Рядом стоял хозяин машины, комментировавший процесс в таких выражениях, что у видавшего виды полицейского уши сворачивались в трубочку. Прекрасный воспитательный момент, господин Ли будет просто в восторге. Марк усмехнулся, прислушался к себе и понял, что его совершенно не волнует мнение работодателя по этому поводу. Старик был неправ , Шеннона не нужно переделывать, перевоспитывать и уж тем более ломать. К парню надо было просто присмотреться…
В одну руку радушные хозяева сунули Эвансу бутылку пива, во вторую – бутерброд, но Марк не прикоснулся ни к тому, ни к другому, погруженный в свои мысли. Шеннон ловил на себе его рассеянный взгляд и недоуменно косился на своего защитника, но не произнес ни слова по этому поводу, только щеки его все больше приобретали трогательный пунцовый оттенок. К вечеру юноша наконец зачехлил двигатель, строго настрого велев Митчу не тянуть резину и в ближайшее время обратиться к специалистам, не довольствуясь этим временным решением. Байкер повернул ключ зажигания и расплылся в довольной улыбке. Вечернюю тишину прорезал ровный красивый звук мотора. Авторитет Шеннона взлетел до небес
Они развели костер и уселись вокруг него на одеяла, раздав всем нехитрую снедь и бутылки с пивом. Разговоры не смолкали, вращаясь в основном вокруг событий сегодняшнего дня. Марк практически не принимал в них участия, но слушал внимательно, не пропуская ни слова. Щуплый рыжий паренек, по имени Лич, набросал ему на карте маршрут, чтобы, не делая большого крюка, вернуться на прежний маршрут. Другой – улыбчивый и кареглазый – рекомендовал заехать в Канзас-сити и на берега Миссури, красочно описывая местные достопримечательности. Было парадоксально уютно и хорошо в компании людей, несколько часов назад собиравшихся растерзать их обоих в мелкие клочки.
- Эй! Даже не думай! – встрепенулся Марк, увидев, как пиво в руке Шеннона, с которым он поневоле смирился, сменяется бутылкой дешевого виски. Парень, уже несколько поплывший, вскинул на него недоуменный и расфокусированный взгляд и произнес, растягивая слова:
- О-о-о! Да в тебе проснулся воспитатель! Ты же, вроде как, не из полиции нравов, мистер Марк Эванс! Хотя… слушай, а кем ты там был в своем отделе?
Марк содрогнулся, почувствовав на себе множество испытующих взглядов. Стало очень тихо, а Шеннон, моментально протрезвев, сообразил, какую глупость он сморозил.
- Ты коп? – с обманчивой ленцой в голосе произнес Митч, разглядывая окаменевшего полицейского. – Это мы что… с легавым тут вместе пьем?
- Я не то имел в виду! - дернулся было к нему Шеннон, но его ухватили за плечи, усаживая обратно. Парня держали крепко, но не причиняя боли , и это успокоило Эванса. Юношу, похоже, не тронут. Зато вокруг него напряжение нарастало подобно снежному кому, его можно было потрогать руками и ощутить на вкус. Очень неприятный вкус.
- Стойте! – вскочил на ноги темноволосый байкер, который целую вечность назад рассказывал про Миссури. – Марк Эванс, какое знакомое имя! Полицейский Марк Эванс… Эй, парень, где я мог это слышать?
Марк пожал плечами. Хуже уже быть не могло, так что он ответил правду.
- В новостях, две с половиной недели назад. Захват заложников в Лос-Анджелеской анджелеской школе.
- Точно! – встрепенулся белобрысый байкер со шрамом на щеке. Вроде он представился как Скар, мелькнуло в голове у Марка. – Митч, а ведь и правда, рожа знакомая. Помнишь, мы тогда в том баре у Айлин на два дня зависли, так я и Уолт, - кивок в сторону темноволосого, - новости смотрели. Кончай ржать, не смешно! Так там про него много чего говорили.
- И что говорили? – заинтересованно спросил вожак, не сводя глаз с полицейского.
- Да там обдолбанные идиоты раздобыли оружие и вломились в школу. Обидели их, вроде как, так они мстить ломанулись. Заложников взяли – детей с младших классов. Человек двадцать…
- Сорок три, - тихо проговорил Марк, но его услышали все. – Их было сорок три. Плюс четверо учителей. Одного они убили сразу. Мы оцепили школу, выслали переговорщиков, но все было впустую. У них в башке одна химия была, они, блин, не детей – чертей зеленых перед собой видели. Орали постоянно, у одного граната была, у остальных пистолеты и автомат. А ФБР-овцы все что-то решали, советовались, звонили. У этих нервы начали сдавать, пошла истерика. Ну мы и… без приказа. Да пока мы бы этого приказа ждали, они бы перестреляли всех, к чертовой матери!
Марк сжал кулаки, уставившись вперед невидящим взглядом. Он снова проживал те жуткие минуты сомнений и мучительного решения – единственно верного и сломавшего его жизнь. Решения, спасшего жизни сорока трех детей.
- Мы пошли на штурм. Вошли с двух сторон, эти растерялись. А я вижу – придурок один ствол прямо у виска девчонки держит. И улыбается. Блаженно, счастливо. Я выстрелил на поражение. Так, чтобы он не успел. Насмерть.
Он замолчал, собираясь с мыслями, а за него продолжил темноволосый, узнавший его имя первым:
- Пацану этому, вроде как лет шестнадцать было. Журналисты много чего говорили, мол, произвол полиции, превышение. Его, - он кивнул в сторону Марка, - так поливали, ужас.
- Мы действовали без приказа, под мою ответственность, - покачал головой Эванс, понемногу возвращаясь к реальности. – И закончилось это смертью подростка. И теперь вот я не коп, а бывший коп, и если у вас какие предъявы ко мне есть, то вперед, мне уже нихрена не страшно. Только его не трогайте.
Шеннон что-то попытался возразить, но Эванс коротко взглянул на него, и тот подавился невысказанной фразой.
- Так, а что так тихо-то? Выпить нечего, что ли? Берт, если пиво кончилось, я с тебя башку сниму, клянусь, - Митч подскочил на ноги, оглядывая свою банду. Потом выудил откуда-то ту самую бутылку виски, с которой все началось, и протянул ее Марку. – Заканчивай это пойло сосать, на вот, выпей.
Тот взглянул на угощение, затем на байкера и, не колеблясь, взял бутылку и сделал несколько больших глотков из горла. Вокруг одобрительно зашумели, напряжение спало, как и не было. А Митч тем временем опустился рядом с Эвансом, забрал у него виски и приложился к нему сам.
- Знаешь, - очень тихо сказал он, - тот ублюдок получил по заслугам. Не парься, не на тебе этот грех.
И, встретившись с изумленным взглядом голубых глаз, усмехнулся.
- Мы отморозки, конечно, но не звери. Дети – неприкосновенны, тому, кто на ребенка руку поднял – дорога в ад.
Этой ночью поистине творились чудеса. Но Марк уже ничему не удивлялся, гася нахлынувшие воспоминания новой порцией крепкого «лекарства от проблем».

Чуть позже к ним на одеяло перебрался Шеннон, прячущий от Марка виноватый взгляд. Пьянка постепенно затухала, многие уже спали, завернувшись в одеяла у костра, и только самые стойкие еще о чем-то разговаривали, перемежая речь громкими выкриками и ругательствами. Эванс решил было пойти спать в машину, забрав с собой немного осоловевшего парня, но почему-то предпочел остаться. Митч, допив виски, поднялся на ноги и, покачиваясь, побрел к своим, разнимать какую-то особо сильную свару.
- Прости, - едва слышно прошептал Шеннон, - мне действительно не стоило пить. Я подставил тебя.
- Брось, - устало усмехнулся Марк, обнимая одной рукой его за плечи и привлекая к себе. – Все же хорошо, видишь? Давай спать, а то слишком много потрясений за день.
Шеннон взглянул на него из-под челки, и в его глазах вдруг промелькнуло какое-то шальное, совершенно бешеное чувство. Он медленно, не разрывая взглядов, как будто гипнотизируя его и не давая отвернуться, приблизил свое лицо почти вплотную, а затем приник губами к его губам. И тут же отстранился, так, что если бы не пьянящая гораздо сильнее виски влажность, оставшаяся на коже, Марку могло показаться, что ничего и не произошло.
- Что это было? – чуть охрипшим голосом поинтересовался он. Шеннон пожал плечами.
- Благодарность. Симпатия. Просто поцелуй. Тебе было неприятно?
- Нет, - покачал головой Марк. – Но я не хочу, чтобы подобные вещи делались… из благодарности.
Юноша взглянул на него с каким-то особым выражением на лице, и вдруг улыбнулся, как будто получил правильный ответ, на безмолвно заданный вопрос. А затем лег рядом на одеяло, укрывшись сверху своей курткой, захваченной из машины. Марк несколько мгновений любовался оранжевыми отблесками от костра, играющими на изгибах черных волос, и тоже улегся. Поразмыслил, прислушался к собственным ощущениям и сгреб сладко посапывающего мальчишку в охапку, придвигая поближе к себе.
- М-м-м? – вяло поинтересовался тот, разлепляя глаза.
- Спи. Так теплее, - шепнул Эванс ему на ухо, ощущая, как расслабляется в его руках напрягшийся было парень. Так действительно теплее… и почему-то спокойнее и уютнее. Да уж, слишком много потрясений. Так сможет ли выбить его из колеи еще одно? Ничего страшного не произойдет, если он признается себе: сегодня он целовался с парнем. И ему понравилось. Господин Ли точно имел ввиду не это, когда надеялся что он сблизится с его сыном. «А меня это волнует?»

Наутро их дороги разошлись в разные стороны. Митч и «Гончие» продолжили свой путь, а Марк и Шеннон, разобравшись с картой, двинулись в сторону Миссури, про которую им конкретно прополоскали мозги. На прощанье, юноша нацарапал на сигаретной пачке свой адрес, вызвав некоторый шок у главаря байкеров, и пригласил их в гости. Всем составом. Эванс взялся за голову, но благоразумно промолчал. Они ударили по рукам и разбежались.
Поздно вечером оба невольных путешественника пришли к выводу, что Миссури была прекрасна, ужин – пристоен, а мотель – в меру удобен. Марк без сил вытянулся на кровати в своем номере, радуясь, что хоть этот день прошел без приключений. Прошлую ночь он помнил как в тумане. Он часто просыпался от того, что во сне зарывался носом в черные волосы, пахнущие пылью и бензином, и начинал задыхаться, то ли от недостатка воздуха, то ли от чего-то еще. Тянущего, необъяснимого, притягательного. Чего-то очень запретного и неправильного, что не давало спать и путало не слишком трезвые мысли. К утру, совершенно вымотанный мужчина провалился в тяжелый сон, чтобы, проснувшись, обнаружить, что Шеннон спит, удобно устроившись на его плече, а сам он бережно обнимает мальчишку.

Входная дверь потихоньку приоткрылась, и в проеме показалась стройная гибкая фигура, с влажными после душа волосами. Шеннон замялся на пороге и, облегченно вздохнув, скользнул внутрь, когда Марк жестом пригласил его войти. Парень явно был чем-то взбудоражен и смущен. Он не смотрел в глаза, мялся и кусал губы.
- Что случилось? - сжалился над ним Марк.
- А можно… я останусь здесь? – с запинкой произнес Шеннон, рискнув, наконец, взглянуть на опешившего телохранителя. – Ты понимаешь, там, в номере… ну… немного… одному…
- Страшно? – брови Эванса поползли вверх, а мальчишка вспыхнул до корней волос. Он развернулся, собираясь пулей вылететь из комнаты, когда Марк окрикнул его:
- Стой!
Парень обернулся, ожидая продолжения. Пришла очередь полицейского мяться, запинаться и отводить глаза.
- Тут и правда… неуютно одному. Так что… если хочешь… только кровать одна.
Шеннон замер на секунду, а затем скинул с себя уже ставшее привычным Марку кимоно и, оставшись в одном белье, скользнул под одеяло, поворачиваясь к мужчине спиной и сворачиваясь калачиком. Тот вздохнул, поднялся, выключил свет и тоже залез в постель, обнимая своего невозможного подопечного за плечи, как накануне.
Через минут десять Марк решил, что это была плохая идея. Нет, она была просто ужасная. Мальчишка пах чем-то нежным и цветочным, сладким, но не приторным, а свежим. «Пионы!» – вспомнил Эванс. – «Так пахли пионы у него в комнате. Черт, я, похоже, больше никогда не смогу нюхать эти цветы, не испытывая… желания? Марк, побойся бога, это парень, несовершеннолетний парень! Возьми себя в руки! Ох, вот это была плохая идея…» Чтобы хоть как-то облегчить свое состояние, он отодвинулся на край кровати, но Шеннон в тот же миг перевернулся на другой бок, устраивая голову у него на плече и закидывая ногу на бедро. Это было уже невыносимо.
- Шеннон! – он легонько потряс парня за руку, и тот моментально поднял на него черные, абсолютно несонные глаза. – Это плохая идея. Лучше иди спать к себе.
- Ясно, - процедил мальчишка сквозь зубы. – Я так и знал, что тебе будет противно.
Он приподнялся, готовый уйти, но Марк схватил его за запястье, разворачивая лицом к себе.
- Мне. Не. Противно, - отчетливо, чуть ли не по слогам, произнес он. – Но ты должен уйти. Так будет лучше и безопаснее для тебя.
- Я не понимаю… - растерянно пробормотал юноша. Эванс стиснул зубы, усмиряя не вовремя напомнившее о себе тело, и пояснил:
- Парень, я взрослый мужчина. У меня есть некоторые …ээээ… потребности и желания, которые ты… как бы так сказать… провоцируешь своим присутствием. И если ты сейчас здесь останешься, мне будет очень трудно сдержаться, а я бы не хотел…
- Не хотел чего? – очень серьезно спросил Шеннон, глядя прямо в глаза. И Марк ответил.
- Я бы не хотел обидеть тебя. Или напугать. Или сделать больно. Черт, парень, тебе семнадцать! Это же… А твой отец?
- Мне будет восемнадцать через полтора месяца, - Эванс с ужасом наблюдал, как разгорается поистине дьявольское пламя в почти черных глазах. – А по поводу отца… мы что, будем докладывать ему обо всем? Он хотел, чтобы я нашел друга. А если я найду нечто большее, кто будет против?
Он склонился низко-низко, выдыхая слова прямо в приоткрытые губы Марка, который с какой-то заторможенной отрешенностью ощутил, как рушится, плавится, растекается его железная выдержка. И сам, первый, потянулся вверх за поцелуем.
Теперь его повсюду преследовал тот самый цветочный аромат. Он ощущал его в сладости податливых губ, чуть солоноватой влаге, выступившей на коже, запахе волос и отсветах уличного фонаря, лежащих на простыне и подушках. Медленно, жадно, они изучали друг друга – на ощупь, на вкус, на запах. Пьянило все: от кончиков пальцев, скользящих по спине, до наливающейся болезненной тяжести внизу живота. Все было ново, немного страшно, но удивительно приятно.
Губ, рук и поцелуев вскоре стало недостаточно, и Марк запоздало сообразил, что для подобного секса лучше бы было озаботиться какой-либо смазкой. И хотя раньше схожий опыт он имел только с женщинами, справедливо было предположить, что и мужчину следует подготовить, дабы не причинить повреждений.
- Шеннон! – он выставил руки вперед, отстраняя от себя парня, потерявшего голову от возбуждения. – А у нас есть, что-нибудь…
Тот понял его без дальнейших объяснений и нырнул куда-то, выуживая свое кимоно. Через мгновение он сунул в руки Марка небольшой тюбик.
- Что это? – поинтересовался тот, выдавливая на пальцы нечто холодное и гелеобразное.
- Крем от ожогов, - хихикнул Шеннон. Марк поднял бровь, оценивая юмор ситуации, а затем напрягся от неожиданной догадки.
- Ты! Ты заранее подготовился!
- Скажем так. Это была удачная заготовка.
- Вот паршивец! – искренне восхитился Марк, ощущая себя грамотно соблазненной девицей. Он хотел добавить что-то еще, но его ртом решительно завладели чужие губы, и все остальное стало совершенно неважным.

Он помнил. Помнил, как впивался в нежную кожу, оставляя на ней метки, о которых утром будет жалеть. Помнил, как проникали внутрь чужого тела его пальцы, подготавливая и лаская. Как ловил губами всхлипы и стоны, не разбирая уже свои это или того, другого. Как придерживал за бедра, не позволяя себе войти сразу, до конца, стискивая зубы и борясь с сумасшедшим опьяняющим желанием. Как двигался, сперва медленно, осторожно, чутко ловя реакцию мальчишки. Как не сдерживался потом, когда тот выгнулся с диким стоном острого удовольствия, впиваясь пальцами в его бедра. Как ни один из них не продержался долго, оба слишком возбужденные для долгого и неторопливого секса. Как сияющая чернота вспыхнула и раскололась, доводя их до предела, а затем схлынула, оставляя усталость и приятную опустошенность. Марка хватило даже на то, чтобы дойти до ванной за полотенцем и кое-как вытереть почти засыпающего мальчишку, а потом и себя. Дальше он уже ничего не помнил.

Когда Эванс проснулся, было уже позднее утро. Солнце било в окно, а в комнате было подозрительно пусто. Шеннон ушел. Чертыхнувшись и выругав себя последними словами, Марк наспех оделся и ринулся на поиски. Неужели он что-то сделал не так? Напугал? Обидел? Причинил боль? Страх стискивал сердце ледяными обручами, чуть разжавшимися, когда Эванс обнаружил парня, сидящего на веранде и потягивающего кофе. Полицейский перевел дух и плюхнулся на соседний стул.
- Доброе утро. Кофе хочешь? – как ни в чем не бывало, поинтересовался Шеннон.
- Хочу. Я еще хочу знать, почему ты ушел. Тебе было плохо?
Юноша поперхнулся и закашлялся. Справившись с собой и вытерев выступившие слезы, он удивленно покосился на любовника.
- Почему ты так решил? Все хорошо.
- А почему ты сбежал?
- Знаешь, - медленно, с садистским удовольствием произнес парень, откидываясь на спинку стула. – Есть люди, которые не нежатся в кровати до полудня. Они встают, пока некоторые полицейские спят, принимают душ, пытаются растолкать дрыхнущее без задних ног тело и, потерпев неудачу, идут пить кофе в одиночестве. И все это без глубокой психологической подоплеки.
- Ты идиот! – с облегчением выдохнул Марк, до еще спящего мозга которого, наконец, дошел смысл заковыристой тирады, сводящейся к тому, что Шеннон банально устал ждать, когда он проснется и ушел завтракать. – Так и говори, что все в порядке.
- Так я и сказал, - насмешливо поднял бровь парень, в глазах которого плясали самые настоящие черти. Он быстро оглянулся по сторонам, убеждаясь, что их никто не видит, и молниеносно прижался к губам телохранителя, оставляя на них легкий привкус кофе и пионов.
После завтрака они собрались и покинули гостиницу. Впереди лежали Великие равнины.

Они миновали Оклахому, свернули к легендарной Колорадо, несколько раз звонили Вилли, интересуясь состоянием здоровья миссис Эванс. Марк чувствовал себя странно, непривычно. Он наблюдал за Шенноном, который буквально расцвел на глазах. Мальчишка наслаждался их путешествием, наполненным километрами дорожного покрытия, чужими городами, гостиничными номерами и… любовью. Марк не знал, как еще назвать то теплое, спокойное, но очень сильное чувство, которое вызывал в нем колючий, ехидный, совершенно невыносимый парень, деловито изучавший в этот момент карту.
Дни стали длиннее, а ночи значительно короче, скрадываемые почти неутолимым желанием. Позади осталось озеро Пауллз, а впереди ждал Лас Вегас.
Город-рай для азартных людей всех встречал огнями и вывесками казино. Глаза разбегались от сияния витрин и ярких реклам, шум мегаполиса бил по ушам, несколько поотвыкшим от такого за последние несколько дней. Они просадили в рулетку тысячу долларов, а затем еще сотен пять на автоматах, и, совершенно счастливые, отправились гулять по улицам, окрашенным неоновыми огнями.
Крем от ожогов давно кончился, поэтому подвернувшийся по дороге в гостиницу магазин интимных принадлежностей оказался как нельзя кстати. Марк мужественно преодолел охватившую его робость и нырнул внутрь, оставив несовершеннолетнего Шеннона снаружи. Через минут десять он вернулся, красный, словно маков цвет, но с добычей. Переглянувшись, они заторопились в номер.

Выдержки обоих хватило лишь на то, чтобы дождаться, пока за ними закроется дверь. Марк приподнял мальчишку, тут же обвившего его ногами за талию, и, не отрываясь от одуряющих на вкус губ, понес к кровати. Едва не потеряв равновесие, опустил спиной на постель, и тут же опешил от неожиданности, когда его потянули на себя, а затем перекатили так, что Шеннон оказался сидящим верхом на его бедрах. На губах парня блуждала шальная улыбка, которую Марк с удовольствием слизнул языком, пытаясь вернуть себе инициативу, но его мягко, и в тоже время уверенно откинули назад.
- Можно? – шепот обжег щеку, когда юноша склонился к нему, забираясь руками под футболку, лаская живот и грудь неторопливыми расслабляющими движениями. – Можно, сегодня я? Ты не против?
Марка прошиб холодный пот. Однако…
- Нет.
- Нет? – в голосе Шеннона не было обиды, лишь какая-то легкая отстраненность, напугавшая Марка гораздо больше.
- Нет – в смысле не против, - решился произнести он.
- Ты уверен? Я не настаиваю.
- Дьявол, вот ты сейчас о чем меня спрашиваешь? – взорвался Марк. – Нет, я не уверен. Я, черт побери, не знаю, что это такое, но… но с тобой я готов попробовать не только это.
Он сунул руку в карман, достал оттуда баночку со смазкой и, не колеблясь, протянул ее Шеннону.
- Я буду нежен, - сверкнул провокационной улыбкой тот, принимая из его рук гель и отставляя на время в сторону.
- Да уж, постарайся, - ворчливо отозвался взъерошенный и трогательно взволнованный Марк.

Он напомнил себе, что сам делал это с парнем уже с десяток раз, и тот остался не только жив, но и доволен.
Он вспомнил, что тому сперва было несколько больно.
Он приказал себе встряхнуться и не забывать, что он мужчина и должен уметь терпеть боль.
Он сообразил, что все происходящее идет в разрез с предыдущим утверждением.
Он подумал, что надо дышать.
Он услышал стоны и осознал, что стонет он сам.
Он не почувствовал боли.
Он понял, что ему фантастически, просто нереально хорошо.
И он бросил это дурацкое и бессмысленное занятие – думать и рассуждать.

- Марк, что у нас с деньгами? – расслабленный и разморенный удовольствием парень лежал, положив голову на живот старшему любовнику, а тот так же лениво и устало перебирал пальцами длинные шелковистые пряди. Вопрос выдернул его из изнеженной дремоты.
- Что? Не знаю, номер уже оплачен, остатков точно хватит на бензин до дома, ну и останется, наверное, сотни четыре. Мы сегодня погуляли от души.
- Сотни четыре, ага… - задумчиво потянул юноша, глаза которого затянулись мечтательной дымкой.
- Что это ты придумал? – заинтересовался Марк.
- Ну, смотри. Ты там, когда на своего Вилли орал, что говорил? Сводить по притонам – это было. Мы с тобой и в бар, и на дискотеку заглянули, и в казино. Потом – проститутка. Ну, с этим ты и сам справился. Ай! Больно же!
- А ты не неси ерунду, - ответил Марк и мстительно еще раз дернул его за волосы. Шеннон обиженно зашипел, но продолжил:
- Так вот, осталось последнее. Помнишь?
- Нет, - честно признался Эванс. Что он там такое сказал в запале Мэдисону?
- Диснейленд! – торжествующе провозгласил парень.
- Что?! Я правильно понял? – Марк приподнялся на локте, заглядывая в лицо развеселившемуся юноше. – А тебе в детстве он не надоел? Наверняка же водили?
- Водили, - скривился Шеннон, - но это же разные вещи! Ходить со сверстниками или воспитателем, или… с любимым человеком.
- Что? – Марку второй раз показалось, что он ослышался. Юноша опомнился, сообразив, что его язык как обычно сработал на опережение, и приподнялся, порываясь слинять от обернувшегося неожиданным признанием разговора. Его поймали за плечи и уложили рядом, обнимая почти до хруста костей.
- Я пойду с тобой в этот чертов Диснейленд, - прошептали на ухо. – Дьявол, я даже с Микки Маусом сфотографируюсь, если ты захочешь.
- Так вот что ты имел в виду, когда говорил, что со мной готов попробовать не только это, - ехидно усмехнулся совершенно счастливый Шеннон. Его укусили за шею в наказание и прижали еще крепче. До дома оставалось примерно двести километров.

@темы: "Пионы", "ориджинал"