Часть 5
Анахайм, Калифорния. Диснейленд. Почти дома. Почти все. Марк, которого разгоряченный Шеннон за руку тащил сквозь толпу, рассеянно думал о том, что будет уже через считанное количество часов. Сегодняшний день был последним, и они готовились насладиться им по максимуму.
Оба веселились как дети, чередуя экстремальные аттракционы с комнатой смеха и тиром, где Марк уверенно выбивал десятку одну за другой. Шеннон надулся, проиграв вчистую, и потащил Эванса на горки, в отместку за свое поражение. Полицейский упирался, демонстрируя немощную бледность лица, но сдался под насмешливым взглядом темных глаз и угрозой заставить его фотографироваться с Микки Маусом или Гуффи. На выбор.
Потом они ели мороженное, разговаривая ни о чем, но умудряясь при этом сказать самое важное, смотрели, как садится солнце, отражаясь бликами на капоте их машины, и смеялись.
- Пожалуй, мне придется сказать «спасибо» и Вилли и твоему сумасбродному отцу, - покачал головой Марк, слизывая с пальцев подтаявшую сладость. Шеннон кивнул в знак согласия и добавил:
- Правда вряд ли они рассчитывали на такой результат…
Отсмеявшись, Эванс положил руку на плечо задумавшемуся о чем-то мальчишке и мягко привлек его к себе, отчаянно нуждаясь в этом тепле и едва уловимом цветочном запахе, исходящем от его кожи.
Ночь была безжалостно короткой, как будто насмехаясь над их желанием растянуть тот кусочек свободы, что еще остался. Темнота истаяла, растворяясь в радужке черных и голубых глаз, горящих одинаковым огнем, который позволял им обходиться без ненужных слов.
Шеннон уже спал, заласканный и разморенный, а Марк, сидя на подоконнике очередного гостиничного номера, курил сигарету за сигаретой. Эванса всегда отличало какое-то глубинное, природное понимание правильности и неправильности происходящего, часто толкающее его на поступки, впоследствии оказывающиеся единственно верными. Он не анализировал, не просчитывал, он знал. Внутренний компас безошибочно указывал ему направление, и он давно привык доверять своему незримому советчику. Даже когда подсказанное им решение причиняло сильнейшую боль.
Сигареты кончились, а с ними и ночь, и их маленькое путешествие.
читать дальше
На территорию особняка машину пропустили сразу, как только «Додж» подъехал к воротам. Марк обогнул по дорожке лужайку и затормозил у парадного входа, положив руки на руль и не решаясь выйти наружу. По ступеням к ним уже спешил господин Ли, радостно улыбавшийся при виде сына.
- Шеннон! – он порывисто обнял юношу, вышедшего из машины навстречу отцу. – Мальчик мой, ты не злишься?
- Нет, - парень покачал головой, но рук не поднял, позволяя обнять себя, но, не предпринимая ничего в ответ. Марк тоже покинул салон и уселся на капот, прикуривая. Китаец переключил свое внимание на него.
- Надеюсь, Вы не в обиде, мистер Эванс. Все наши договоренности в силе, обещаю – таких сюрпризов больше не будет. А за эту выходку позвольте возместить Вам моральный ущерб. Сколько вы хотите?
- Я хочу пять тысяч долларов, - произнес Марк, сплевывая недокуренную сигарету на асфальт. Шеннон удивленно посмотрел на него. Он уже хорошо знал полицейского, чтобы понять – тот в ярости.
- Эти деньги отдайте, пожалуйста, Вилли, мы потратили их в поездке. Кроме того, я хочу счет за больничные услуги, предоставленные моей матери. Сразу отдать не смогу, к сожалению, но как только найду работу – выплачу этот долг.
- Но… но у Вас уже есть работа! – удивленно воскликнул старый китаец, переводя взгляд с побелевшего лица сына на полыхающего от бешенства Марка.
- Работа? Быть другом вашего сына – это работа? Участвовать в идиотской авантюре, которая могла закончиться очень плохо – это работа? О чем Вы только думали, когда планировали все это! – Марк скрипнул зубами, перевел дух и продолжил уже спокойнее. - За несчастные две недели я узнал о нем больше, чем Вы за семнадцать лет. Вы хотели изменить его, а я считаю, что надо оставить все как есть. Он удивительный, сильный, талантливый и умный. Он – человек, настоящий мужчина, знающий, чего он хочет. А Вы знаете об этом? Вы когда-нибудь его спрашивали? Вы любите его – так не душите же. Прекратите решать за него – спросите его мнение. Просто спросите у него что-нибудь. Не говорите – слушайте. Вы узнаете много нового.
Марк в кровь закусил губу и отвернулся, решительно направившись к воротам. Из глубины души поднялась кошмарная муть, режущая глаза и сердце. Его сильно толкнули в плечо, едва не лишив равновесия, и развернули. Перед ним, сжав кулаки, стоял Шеннон.
- Как это все понимать? Ты бросаешь меня? Ты тоже?
- Шеннон… - Эванс отчаянно пытался подобрать слова. – Я не могу так. Не могу работать на твоего отца и… А при виде тебя у меня отказывают тормоза, я хочу обнять, прикоснуться, поцеловать. И я буду получать деньги – за то, что я с тобой. Ты сам не чувствуешь, насколько это дико? Шеннон… я сейчас должен найти работу. Должен встать на ноги. А ты… тебе исполнится восемнадцать, и за это время ты тоже сможешь решить, чего хочешь. Ты знаешь, где меня найти. Ты знаешь, что я буду ждать. Если будет нужна помощь – приходи. Если просто станет скучно – приходи. Дьявол, если даже захочешь мне врезать за все – тоже приходи. Я буду ждать тебя, парень…
Он осторожно протянул руку вперед, касаясь кончиками пальцев черных волос, а затем решительно зашагал к зеленому «Роверу», преданно дожидавшемуся хозяина. Мотор чихнул, фыркнул и заурчал. Не оглядываясь, Марк выехал за ворота.
- Я разговаривал с господином Ли, - Вилли наполнил два пузатых бокала коньяком и протянул один сидящему в кресле Марку. – Он вел себя странно, вернул мне деньги, просил уговорить тебя не волноваться по поводу больницы. Почему ты ушел? Парень настолько несносен?
- Он просто ужасен, - улыбнулся Марк, отпивая коньяк маленьким глотком. – Настоящее длинноволосое наказание.
- Похоже, вы с ним поладили, - усмехнулся наблюдательный шеф. – Тогда я тем более не понимаю…
- Брось, не лезь в это дело, Вилли. Я все равно не буду ничего объяснять, ты уж не обижайся.
- Не буду, - покладисто согласился друг, протягивая ему шоколад. Они сидели в гостиной в доме Мэдисона, ожидая пока Кэролл – жена Вилли - позовет их ужинать. Несколько минут оба молчали, думая о своем и потягивая коньяк, а затем Мэдисон спросил:
- Что ты намерен делать дальше?
- Мне надо найти работу, - Марк откинулся в кресле, грея в руках бокал. – Это пока самое важное.
- Ты бы хотел вернуться в полицию?
- ЧТО?! Ты издеваешься? – Марк возмущенно вскинулся, прожигая взглядом дыру в невозмутимом друге.
- Ничуть. Пока ты там развлекался, я поставил на уши всех кого мог. Мы собрали свидетельские показания твоих ребят, учителей и даже детей – я не буду говорить, чего стоило выбить разрешения – мы провели кучу совещаний, экспертиз, следственных экспериментов. И теперь, Эванс, с тебя сняты все обвинения… и ты мне должен по гроб жизни.
Коньяк капал на светлые брюки, но Марк даже не замечал этого. Он смотрел на ехидно скалящегося Вилли и … не верил. Это было бредом, нелепицей, абсурдом.
- Это правда, Марк. Тебе еще нужен твой отдел? Ребята ждут тебя.
- Я не знаю, что сказать…
- А ты и не говори, - досадливо поморщился Вилли. – Тебе больше идет, когда ты молчишь. И прекрати капать на ковер! Я вычту его стоимость из твоей зарплаты!
Спустя неделю Шеннон не появился. Через месяц Марк попытался было набрать его номер, но раздумал, решив полностью отдать право выбора мальчишке. Он втянулся в привычную, хорошо знакомую и любимую работу, отдавая ей себя целиком, так чтобы не оставалось сил думать и тосковать.
Миссис Эванс уже выписали из больницы, и Марк разрывался теперь между службой и ее домом, с радостью наблюдая, как мать оживает прямо на глазах. Мир приобретал стабильность, но не становился объемным. Для этого ему кое-чего не хватало.
В эти выходные Кэролл наотрез отказалась принимать их немногочисленную, состоящую всего из двух человек, но весьма шумную компанию в своем доме, предложив, в качестве разнообразия, провести вечер где-нибудь в баре. Мужчины охотно поддержали ее идею, и теперь Марк, проспавший с утра все на свете, быстро заканчивал дела, стараясь уложиться до того момента, как за ним заедут друзья. Входную дверь он оставил открытой, как и всегда, когда они договаривались встретиться здесь.
Папки следовало убрать на самый верх, куда Марк не доставал, даже поднявшись на цыпочки. Он поставил ногу на нижнюю полку стеллажа, ухватился рукой за боковую стенку и, с трудом сохраняя равновесие, потянулся вверх, закидывая документы в нужное место. Раздался резкий звонок в дверь. Эванс вздрогнул от неожиданности, покачнулся и рухнул на пол, увлекая за собой стеллаж. Ругаться было невозможно - не хватало воздуха. Марк что-то прохрипел, спихивая с себя книги, папки и полки, кое-как выполз из-под завала и ошарашено затряс головой.
- Какой свинарник! – раздалось у него за спиной. – У тебя что, нет уборщицы?
Полицейский стремительно обернулся, впечатавшись плечом в край стола, не веря ни своим ушам, ни глазам. В дверном проеме, скрестив руки на груди и ухмыляясь самым мерзким образом, стоял Шеннон. Марк поднялся, пошатываясь, и чуть не рухнул снова, но его подхватили и отволокли на диван.
- Эй, ты в порядке? – голос доносился как будто издалека, а взволнованное лицо перед глазами расплывалось. Эванс потряс головой, но наваждение и не думало исчезать, таращась на него своими невозможными глазищами. Тогда, не думая ни о чем, он обхватил ладонями такое родное лицо и впился в его губы поцелуем, чувствуя, как они приоткрываются, отвечая ему. Руки скользнули на затылок, путаясь в длинных волосах, стискивая, гладя и лаская…
Послышался ставленый всхлип и кашель. Мужчины молниеносно отпрянули друг от друга и судорожно обернулись на дверь.
Глаза Вилли Мэдисона не поддавались никакому описанию. В них застыло выражение абсолютного беспросветного шока, полностью выведшего полицейского за грани данной реальности. Кэролл опомнилась первой и, улыбнувшись Марку, потащила остолбеневшего мужа к выходу, прокричав оставшимся, что они подождут в машине.
- Да уж… - пробормотал Шеннон, придя в себя от шока. – Похоже, я опять подставил тебя.
- Не говори ерунды, - пихнул его в бок Марк. – Что такого-то случилось? А Вилли полезно – нечего входить без стука!
Внезапно до него дошло главное.
- Ты пришел…
- А ты уже не ждал?
- А похоже?
- А у меня сегодня день рождения, - невпопад ответил юноша, отводя глаза в сторону. – Ты отметишь его со мной?
- Спрашиваешь! А… а твой отец?
- Когда ты ушел, - медленно произнес Шеннон, - у нас был очень долгий и трудный разговор. Он кричал, ругался, говорил, что всегда хотел для меня самого лучшего, а потом выдохся и начал слушать. Знаешь, я, наверное, за всю жизнь так много не говорил. Сначала было очень тяжело, а потом как будто прорвало плотину. Я не мог остановиться, наговорил много обидного, потом извинялся, а затем извинялся он… В общем, я сегодня утром сказал, что хочу провести этот день с тобой, и он отпустил меня. Так как?
Дверь серебристого «Крайслера» распахнулась, пропуская на заднее сиденье темноволосого юношу и встрепанного мужчину, со свежей ссадиной от стеллажа на лбу. Вилли покосился в зеркало заднего вида и, ни слова не говоря, завел мотор.
- Это Шеннон, - представил своего спутника Марк. Кэролл ласково улыбнулась и кивнула парню, а Вилли, бросив взгляд назад, проворчал:
- Да уж поняли. Тот самый «ужасный, вредный и несносный»?
- В точку, - невозмутимо подтвердил юноша, сверкнув шальными искорками глаз. – Кстати, «Ренсон» отстойный бар, я вам покажу отличное заведение. Езжайте прямо.
- О-охренеть… - выдавил из себя Мэдисон, послушно трогая машину.
Шеннон заказал себе безалкогольный коктейль и потягивал его через соломинку, бросая на Марка быстрые взгляды из-под челки. Вилли и Кэролл тактично ушли танцевать, поняв, что сегодня этой паре не до них.
- На следующий год я поступаю в Калифорнийский университет, - наконец произнес Шеннон, отрываясь от напитка. – Перееду в студенческое общежитие, а может - сниму на пару с кем-нибудь квартиру, но дома точно жить не буду. Отец знает, и он не против. Говорит, что меня не узнать.
Юноша криво усмехнулся и продолжил.
- Но… я готов выслушать и другие идеи.
- Знаешь… - протянул Марк, задумчиво скользя взглядом по краю стола, - а ведь я придумал, что подарю тебе на день рождения. Это не совсем настоящий подарок, но он важен. Точнее, важно то, примешь ты его или нет.
Он сунул руку в карман и положил на стол связку ключей. Шеннон посмотрел на них, как будто они могли его укусить, а затем, прикрыв на мгновение глаза, сгреб их ладонью.
- Отец меня убьет, - как-то равнодушно, без должного ужаса в голосе, произнес юноша, отпивая свой коктейль.
- Не убьет. Мы натравим на него Вилли, - в тон ему отозвался Марк.
- А…
- А на Вилли натравим Кэролл, предварительно пожаловавшись ей на несправедливости жизни и жестокосердного родителя. Она женщина, она растает.
- За это надо выпить, - резюмировал Шеннон, поднимая бокал. И это была прекрасная идея.
Домой к Марку они вернулись заполночь, едва не снеся дверь, забыв, что ключи перекочевали из кармана полицейского к юноше. Разобравшись и открыв замок без повреждений, они ввалились внутрь, почти повиснув друг на друге. Миновали разгромленную гостиную, исполнявшую так же и роль кабинета, и рухнули на кровать в спальне, сдирая с себя раздражающе лишнюю одежду. Вдруг Шеннон замер, обернувшись и разглядывая что-то в темноте. Затем, легонько оттолкнул недоумевающего Марка, встал и включил свет.
- Что это? – ошарашено поинтересовался юноша у крайне смущенного и сконфуженного полицейского.
- Это… ну… на память, что ли. Дьявол, ну какая разница, выключай свет, а?
- Ты действительно ждал, - потрясенно прошептал Шеннон и скользнул обратно в постель, жадно целуя подставленные губы.
А на столе сквозняк из приоткрытой двери колыхал нежные лепестки белых пионов, распространявших по комнате тонкий и изысканный аромат…